В феврале этого года в Несвиже начался суд над женщиной, которая убила собственного новорожденного ребенка.
Зимой, после недели заседаний, гособвинение взяло паузу для проведения проверки в связи с заявлением обвиняемой, которую мы назвали Ниной (имя изменено. — Прим.), о том, что она подвергалась психологическому давлению и запугиванию со стороны правоохранителей на этапе следствия. Судя по всему, проверка была очень тщательной, ибо заседания продолжились лишь в середине мая. И вот на прошлой неделе был вынесен приговор.
Данное дело вызвало серьезный резонанс в обществе
Заговорили о применении смертной казни для женщин, ведь практически сразу после начала суда над Ниной случилось совершенно немыслимое — в Орше обнаружили четверых детей без признаков жизни. По подозрению в совершении преступления задержана их 36-летняя мать, находящаяся в социальном отпуске. В отношении нее возбуждено уголовное дело об убийстве заведомо малолетних по пункту 1 и 2 части 2 статьи 139 УК Республики Беларусь.
Нину судили также по пункту 2 части 2 статьи 139 УК Республики Беларусь — убийство заведомо малолетнего, находящегося в беспомощном состоянии. Ей вменялась смерть одного ребенка, того, которого она успела родить и, судя по всему, задушить. Второй ребенок умер внутриутробно, но, лично мое мнение, в его смерти Нина тоже виновата. Без сомнения, рожай, женщина, в роддоме под присмотром врачей, оба малыша были бы живы и здоровы, и, глядишь, уже скоро ходить бы начали.
Взгляд со стороны
Спустя несколько дней после начала проведения проверки, в редакции мне сообщили, что меня разыскивает некий мужчина. Он представился знакомым семьи Нины, что, несомненно, так и есть, и сказал, что хочет рассказать об этой семье «никого не обвиняя, и не защищая».
— Больше всего у вас вопросов было по мужу Нины, — начал мужчина, — скажу вам так — странный он. Долгов у этой семьи всегда много было. И даже у нас когда-то, наверное, года 4 назад, тоже деньги в долг взяли и до сих пор не отдали. Денег они должны были практически всем знакомым, не только у нас одалживали. У него периодически запрет на выезд из страны был за долги. Муж этот ее «великий обещатель». Почему его не привлекают как соучастника?
— Это ведь не ко мне вопрос, вы же понимаете, — отвечаю.
— Я считаю, что вина обоюдна, — настаивает мужчина. — Читал в вашем материале, Нина на суде говорила, что постоянно дополнительную работу брала. Так вот, ничего она не брала. Она постоянно на одну ставку работала, даже, когда был ковид. Всегда ровненько ставочка — и все.
— Скажите, вы видели, наверное, Нину в период беременности. Не догадывались о том, что она в положении? Или все-таки мысли были какие-то?
— Видел, но не догадывался. А вот у жены моей были такие мысли. И она у Нины спрашивала. Но та отвечала нервно так, мол, поправилась, на гормонах я! Каждый раз так отвечала.
— То есть она неоднократно поправлялась и резко худела?
— Слухи ходят всякие. И до этого такое было, что она вес набирает, а потом резко худеет. Не знаю. Если вес набрал, то уже избавиться от него сложно. Особенно в ее случае. Они ведут малоподвижную жизнь, плюс пиво часто в немалых количествах. Одного понять не могу, у них ведь всегда финансовая беда была, почему она не рожала? Ведь денег, которые выплачивает государство, послеродовые эти, дородовые, больничные, хватило бы долги погасить. Это для них большие деньги.
— Скажите, а была ли Нина зависима от чужого мнения? Боялась ли общественного порицания?
— Ой, прекратите… Вы о чем вообще! Ей немногим больше 30 лет, замужем. Какое тут общественное мнение, какое порицание? Все бы поздравили, мол, молодец, аж двойня!
Я не совсем об этом говорила, ну, да ладно. Мой собеседник расстроен случившимся, это очевидно. Он тоже задает мне вопросы, но тоже не может найти ответов.
— Никакой совести у него (мужа. — Прим.) нет, — подытоживает мужчина, — совершенно безответственный он по жизни. И вот в итоге к чему привело.
Заседания суда продолжились на прошлой неделе
Еще в коридоре я заметила маму Нины в черном платке. Как выяснилось позже, в апреле умер ее муж, отец Нины. Сейчас у пожилой женщины не осталось никого кроме внучки. Присутствовала в зале и сестра мужа. Женщины поддерживают друг друга, все заседания они были вдвоем.
Гособвинитель сообщила, что была проведена проверка, нарушений выявлено не было. В качестве доказательств все, кто находился в зале суда, просмотрели видеозаписи опросов женщины, а также следственного эксперимента. На всех видео Нина вполне себе бодра, неплохо выглядит и спокойно отвечает на все вопросы.
— Вы понимали, что лишаете жизни ребенка? — интересуется у Нины женский голос за кадром.
— Да, — спокойно отвечает она.
«Чтобы ребенок не был жив», «прижимала к матрасу и надавливала на шею», «душила рукой и пуповиной», «ребенок был нежеланный», «я хотела, чтобы он был мертв» — летят фразы Нины с экрана телевизора в зале суда. Пытаемся скрыть эмоции, но слезы наворачиваются на глаза.
Обвиняемая по-прежнему в медицинской маске, периодически плачет, с болью в глазах смотрит на маму. И продолжает настаивать на том, что ребенка убила по неосторожности, а показания дала по принуждению.
— Хочу сказать дополнительно по поводу причин, почему я не желала еще ребенка, — плача говорит Нина, — нам просто негде было жить. Муж не зарабатывал, практически не работал. Иногда деньги какие-то приносил, но очень мало. Стабильный доход был только у меня. Дочь моя не совсем здорова. Когда я узнала о беременности, то записалась на прерывание, но у меня поднялась температура и держалась целую неделю, может даже и больше. Хотела перезаписаться на более поздний срок, но мне сказали, что уже сделать ничего нельзя будет. Потом поступление дочери, нужно было улучшить балл аттестата. Все некогда было до врача дойти. Надо было и родителям сказать. Надо было сказать и на работе. Мне было стыдно. Да, ребенок нежеланный, но я все равно понимала, что буду рожать и буду воспитывать ребенка своего.
В заключение Нина просит прощения у своих умерших деток. Обвинение же просит для нее 14 лет лишения свободы. Адвокат в своей длинной речи утверждает, что обвиняемая неплохой человек, хорошая мать и добросовестный работник, поэтому наказание в 14 лет тюрьмы слишком строгое и, фактически, ставит крест на ее дальнейшей жизни.
Вердикт суда
Приговор обвиняемая выслушала молча, без эмоций, не плача. Плакали мама и сестра мужа.
— Признать виновной в совершении преступления, предусмотренного п. 2, ч 2 ст. 139 Уголовного кодекса Республики Беларусь — бесстрастно зачитывает приговор судья, — на основании которой назначить наказание в виде лишения свободы на срок 13 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Приговор в законную силу еще не вступил и может быть обжалован.
