Российский экономист Валентин Катасонов считает, что мы пришли к новой эпохе взаимоотношений в трудовой сфере. Что нас ждет дальше?
«Мы сами не заметили, как стали прекариатом, что означает это странное слово?
Слова «прекариат» и «прекаризация» пока еще не стали общеупотребительными. Но в кругу профессиональных социологов ими уже активно пользуются. Говорят, что в обращение их ввели в 80-е годы прошлого столетия французские социологи. Эти термины описывают новые явления в сфере трудовой деятельности человека и общества. Они происходят от английского слова precarious и латинского слова precarium, означающих «сомнительный», «опасный», «зыбкий», «рискованный», «негарантированный», «нестабильный», «стоящий на песке».
В учебниках и словарях прекаризацию определяют как переход от постоянных гарантированных трудовых отношений между работодателем и наемным работником к неустойчивым формам занятости. Что, в свою очередь, ведет к утрате работником прежних своих социально-трудовых прав. Эта утрата проявляется в занижении заработной платы, отмене долгосрочных (или даже пожизненных) трудовых договоров, отсутствии оплачиваемого отпуска, пособий по болезни, полноценной пенсии и других социальных завоеваний.
Прекариат — класс социально неустроенных людей, не имеющих полной гарантированной занятости. Прекариат составляют работники с временной или частичной занятостью. Работники, относящиеся к этому классу, имеют нестабильный доходы, зачастую они ниже доходов тех, кто еще остается в системе традиционных трудовых отношений. Также для них характерна слабая социальная защищённость, отсутствие многих социальных гарантий, отсутствие или утрата работником профессионализма.
Слово «прекариат» созвучно привычному «пролетариат». Последнее — из лексикона марксизма. Карл Маркс и Фридрих Энгельс многократно использовали слово «пролетариат» в своем «Манифесте коммунистической партии» (1848).
Но в ХХ веке понятие «пролетариат» претерпело серьезные метаморфозы. К пролетариату стали относить любых наемных работников — в торговле, сфере услуг и т. п.; пролетариатом считались и те наемные работники, которые стояли не за станками, а сидели в офисах. Появилось также понятие «пролетариат умственного труда» (когнитариат) и т. п.
Кроме того, стали возникать и крепнуть профсоюзы, которые отстаивали права наемных работников. Появились и стали привычными так называемые коллективные трудовые договора. Появилось рабочее законодательство и т. д. Речь идет о «цивилизованном» пролетариате времен так называемого «цивилизованного», или «социально ответственного» капитализма.
Так вот, прекариат означает откат от тех позиций, которые пролетариат имел еще в 70-е годы прошлого века. И сегодняшний прекариат по своему бесправию, по мнению ряда социологов, сопоставим с тем классом пролетариата, который стал складываться в Англии еще в XVIII веке во время промышленной революции.
Только тогдашнее бесправие выражалось в крайне низком уровне заработной платы и высочайшей степени эксплуатации наемного работника. Сегодняшнее бесправие прекариата выражается, в первую очередь, в лишении человека права на труд. Впрочем, эксплуатация при случайной или частичной занятости также никуда не уходит.
В свое время Карл Маркс использовал термин «люмпен-пролетариат». Он его использовал для обозначения групп населения, изгнанных или исключённых из общества; экономически деклассированные слои населения (бродяги, нищие, уголовные элементы и другие асоциальные личности).
В советских учебниках люмпенами определяли лиц, не имеющих никакой собственности и профессии, живущих случайными заработками или пользующихся государственными социальными пособиями.
Нынешний прекариат, по мнению социологов и политологов, обретает все более явные признаки люмпен-пролетариата.
Трудовые отношения между прекариатом и работодателем носят название прекаритет. Трудовые отношения между ними по инициативе работодателя могут быть расторгнуты в любой момент.
Французские социологи Пьер Бурдьё и Робер Кастель связали появление прекариата в Старом и Новом свете с начавшейся на Западе экономической либерализацией и глобализацией. Экономическая либерализация проявилась также в том, что на Западе стали отказываться от курса на построение социального государства.
Наиболее последовательно курс на создание социального государства до этого проводили скандинавские страны.
Так, в Швеции в государственном бюджете увеличивались расходы на социальные программы; также были приняты законы, крайне затруднявшие расторжение работодателями трудовых договоров с наемными работниками; по сути, трудовые договоры были пожизненными, действовали вплоть до выхода работника на пенсию*.
Но и в скандинавских странах, и в целом на Западе на рубеже 70−80-х годов государственная социальная поддержка и социальные гарантии трудящимся стали сворачиваться, а лозунги социального государства и государства всеобщего благоденствия стали исчезать (в США в это время начала проводиться политика, получившая название «рейганомики», в Англии — «тэтчеризма»).
В целях максимизации прибыли бизнес стал при любой возможности заменять бессрочные договора с наемными работниками на другие формы трудовых отношений. Это:
— трудовые контракты на ограниченный срок;
— контракты на неполное рабочее время при малых или вообще отсутствующих социальных гарантиях;
— контракты на оказание компании услуг и/или поставку товаров «независимым» работником.
Привычные социальные права работника (по заработной плате, по пенсионному обеспечению, по оплате временной нетрудоспособности, по оплате труда в результате вынужденных простоев и др.) заменяются «птичьими правами». Имеется статистика, которая показывает, что даже в расчете на один рабочий день (один рабочий час) работник, работающий по традиционному договору, получает большее вознаграждение, чем тот, который находится на «птичьих правах».
Крупный бизнес «оптимизирует» (т.е. сокращает) свой постоянный персонал за счет все более активного использование «внешних» работников по договорам «аутсорсинга» (особенно по таким видам деятельности, как уборка помещений, охрана, транспорт, ремонт; впрочем, со временем «аутсорсинг» может захватывать и такие серьезные виды деятельности, как, например, бухгалтерский учет).
Также появляется так называемый заёмный труд — аутстаффинг, лизинг персонала. Его суть в том, что специализированная коммерческая фирма (зачастую частное агентство занятости) нанимает в свой штат работников, временных или постоянных, исключительно для выполнения заказов на услуги этих работников.
Большинство показателей, касающихся трудовых отношений, занятости, рабочей силы, которые публикуют статистические службы разных стран, базируются на методологии Международной организации труда (МОТ). Пока эта организация не разработала еще четких методологических ориентиров для определения величины армии прекариата и степени прекариатизации рынка труда.
Эксперты сами оценивают масштабы и уровень прекариатизации. На сегодняшний день, согласно этим оценкам, в большинстве стран Запада численность прекариата уже приближается к численности работников, имеющих нормальные трудовые отношения с работодателями («пролетариев» времен «цивилизованного» капитализма).
Социологи обращают внимание на то, что прекариатизация рабочей силы росла в последние десятилетия на фоне ослабления позиций профсоюзов. Некоторые социологи полагают, что ослабления позиций профсоюзов — следствие прекариатизаци; другие, наоборот, считают, что ослабление профсоюзов позволило бизнесу превращать «цивилизованных» пролетариев в прекариат.
Что касается России, то у нас термины «прекариат» и «прекариатизация» используют только узкий круг специалистов. Более понятный и достаточно широко используемый в России термин — «неформальная занятость». По методологии Росстата, неформально занятыми считаются те, кто не являются официальными сотрудниками официально зарегистрированных предприятий.
Во-первых, это занятые по найму у физических лиц.
Во-вторых, самозанятые.
В-третьих, занятые в домашнем хозяйстве (так называемое «натуральное хозяйство»).
Вот данные Росстата по численности занятых в неформальном секторе российской экономики за отдельные годы (млн человек): 2004 г. — 11,3; 2011 г. — 13,0; 2020 г. — 14,1; 2021 г. — 14,6; 2022 г. — 13,4; 2023 г. — 14,2.
Как видим, число занятых в неформальном секторе за два десятилетия увеличилось почти на 2 миллиона человек. Но это не тот рост занятости, по поводу которого можно радоваться. Это рост численности социально неустроенных граждан Российской Федерации».
Основная часть этого класса российского прекариата приходится на самозанятых, о которых я писал в статье «Профессор Катасонов: Надеюсь, в правительстве понимают, что лавочку "самозанятых" пора прикрыть»
Этих неформально занятых правильнее называть новыми люмпен-пролетариями. Их численность составляет почти 10 процентов населения Российской Федерации. А по отношению к численности населения трудоспособного возраста (т.е. без детей и пенсионеров) получается уже более 17 процентов.
Впрочем, сам Росстат признает, что его статистика является неполной. Потому что часть контингента трудоспособного населения оказывается вообще «за кадром» статистического наблюдения.
По данным Росстата, в 2022 году таковых было более 16 миллионов человек. Если их сложить с цифрой Росстата по численности неформально занятых, то мы получаем 30 (тридцать) миллионов человек! Эту новую социальную общность людей раньше называли бы неполиткорректным термином «люмпен-пролетариат». Теперь их социологи называют «прекариатом».
