Когда произошла авария на ЧАЭС, мужчина был в седьмом классе, сейчас ему больше пятидесяти лет.
"Я сразу подумал, что было бы здорово найти этого уже взрослого человека, узнать, как сложилась его судьба", – рассказал Александр.
Сначала он выложил фото тетради в блог и обратился к подписчикам с просьбой: если кто-то узнает человека по имени или школе, дать знать.
Недавно блогер снова приехал в зону отчуждения, и по этому случаю вновь обратился к подписчикам.
"И вот в этот раз мне повезло. Написала предполагаемая одноклассница моего незнакомца", – поделился Александр.
Несколько дней назад он приехал в гости к тому самому Гене Пилипенко из зоны отчуждения и узнал, как сложилась его жизнь.
"Сразу вспомнилась школа"
Геннадий Пилипенко нашелся в агрогородке Дуравичи, недалеко от Гомеля, в 170 км от места, где Александр обнаружил его тетрадь.
Сейчас Геннадию за 50 лет, но непростые воспоминания из отрочества еще свежи.
"Когда увидел свою тетрадь, сразу вспомнилась школа (я в ней был не на лучшем счету), деревня наша… – сделал лирическую паузу герой, а затем, смеясь, добавил: – А потом присмотрелся, не тетрадь ли это по мове, у меня с ней всегда проблемы были".
Когда случилась авария на Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС), Гена был в седьмом классе. Жил в деревне Нежихов, что в 18 километрах от места аварии.
"В тот день мы не учились, был выходной. На автобусе ехали на спортивные соревнования "Зарница". На обратном пути водитель сказал, что Чернобыльская взорвалась. Ну взорвалась и взорвалась. Даже взрослые не понимали, что это значит. А мы что? Дети…" – описал ту ситуацию Геннадий.
Вечером же 26-го все жители Нежихова увидели красное зарево в небе: так горела "атомка".
Почти неделю нежиховцы жили будто ничего не произошло. О том, что не все гладко, говорили лишь кружащие над деревней самолеты. Круглые сутки техника тушила пожар на станции.
К слову, йод в деревню впервые привезли через два дня после аварии, рассказал Геннадий. Это были витамины и "что-то жидкое в небольших емкостях" (Гена точно не помнит, что именно это было, но, вероятно, раствор йода).
Отселение: "Сказали через две недели вернемся"
Было воскресенье. Православная Пасха, 4 мая.
"Мы собиралась ходить по домам, христосоваться. Но пригнали тракторы, машины, сказали, что перевозят в соседнюю деревню, в Выгребную Слободу. С собой ничего брать нельзя было, только сменное белье и подушку, постельное. Чтобы было, на чем спать", – вспомнил Геннадий.
Для домашнего скота транспорт тоже пригнали. Коров, свиней, кур и телят нужно было сдать государству.
"Их даже оценивали: помню, куры – по три рубля. Но кому было до этого дело?.. Люди и котов, и собак бросали. Я как вспомню… Ой… У нас теленок был: я его сам вырастил, выкормил, выпоил. Его ведут сдавать, теленка этого, а он смотрит на меня и натурально плачет. Я сам не выдержал – заплакал. Жутко было, даже вспоминать не хочу", – вздохнул Геннадий.
Тогда местных успокаивали: через две недели вернетесь, только дайте все обработать, продезинфицировать.
Отселили нежиховцев недалеко, всего за семь километров от родной деревни – в Выгребную Слободу. На этой земле люди прожили, в среднем, еще полмесяца. Сейчас по территории лишь экскурсии водят, для жизни эта земля непригодна.
Почему нежиховцы так просто согласились жить всего в нескольких километрах от собственного дома, Геннадий отвечает просто:
"Тогда дали разрешение на неограниченное количество алкоголя. Люди гребли ящиками, никому ни до чего дела не было. Наверное, те, кто разрешение давал, думал, что выпившие дома сидеть будут. Да вот только кто останется на месте, когда напьется?" – заметил Геннадий.
"Радиация зашкаливала – отправляли смывать в баню"
После переселения всех привезли в Гомель, измерили радиацию. Почти у каждого зашкаливала. Поэтому людей заставляли подолгу мыться в бане – смывать радиацию.
Так, Геннадий три раза распаренный выходил на измерения и снова возвращался обратно к тазикам и горячей воде.
"Только кричали, чтобы шею тер лучше. А куда уже сильнее? Она и так красная", – отметил герой.
У кого показатели были неизменно высокие, отправляли в больницу, остальных детей отвезли в лагерь "Солнечный". Там они пробыли около двух недель.
"Вселились в голые стены"
Для переселенцев из "грязной" зоны в деревне Дуравичи построили 100 домов за три месяца. Людей заселили в новое жилье.
"Там ничего не было, голые стены. Из совхоза только железные кровати дали. А так… Ни простыни, ни посуды, ничего", – махая рукой, рассказал Геннадий.
"Первое время с домом вроде бы все нормально было, теплый: мы же топили. А потом как полопались стены, полы просели. Шутка ли за три месяца 100 домов построить? А мы за них еще деньги государству выплачивали", – отметил герой.
"Расписал нам рай неземной"
В Дуравичах Геннадий и пошел в восьмой класс, потом поступил на тракториста в Костюковичи. А затем отправили в армию на 2,5 года.
"Нам, как из зоны радиации, можно было. Но в деревню приехали из местного колхоза, расписали так, что тут рай неземной. Ну мы и остались. А хозяйство это убыточным было, работников не осталось. Деревня даже без асфальта стояла, это уже при нас положили", – поделился герой.
"У всех в заключении указана сердечная недостаточность"
После аварии всех знакомых и родных Геннадия "разбросало по всему Союзу", так что если вы знаете нашего героя, напишите ему в "Одноклассники".
Со здоровьем у Геннадия "ничего". "Крепится" и родной брат.
"Мамаша с отцом рано ушли (отцу 49 было), до пенсии так и не дожили. При жизни не болели, к докторам, по-моему, ни разу не обращались, а умерли из-за проблем с сердцем. Так и бабушка с дедушкой. У всех в заключении указана сердечная недостаточность", – рассказал наш герой.
В родную деревню нежеховцы поначалу ходили достаточно часто.
"Мы с дедом в 88-м проникали как партизаны, через лес. Первый год мышей и крыс было очень много, на каждом шагу, дома были еще нормальные. Некоторые даже оставались там ночевать. А через два года уже ни крыс, ни мышей мы не видели. Не знаю, что с ними стало", – поделился Геннадий.
Его жизнь сейчас совсем другая, чем могла бы быть без аварии на ЧАЭС.
"Жили б все вместе, рядом. А сейчас что… Мы ж, когда в Дуравичи приехали, нас местные не очень-то любили. Все чернобыльцами звали и обижались, что нам тушенку и сгущенку возили. Но не просто ж так! По талонам можно было купить. Да и зачем нам та тушенка: у матери хозяйство было, там своей тушенки – какую хочешь", – заверил Геннадий.
Кстати, мужчина пожелал молодому поколению быть добрее по отношению друг к другу, не проходить мимо, когда окружающим нужна помощь.
