В медицину брестчанина Александра Игнатюка, как и большинство его коллег, привело желание помогать людям. Выбрал хирургию. Отучившись и проработав несколько лет, начал специализироваться на торакальной хирургии. Немногим позже врач стал совмещать практику и научную деятельность. Этой весной защитил диссертацию, ему присвоена ученая степень кандидата медицинских наук. В интервью корреспонденту БЕЛТА заведующий операционным отделением Брестской областной клинической больницы Александр Игнатюк рассказал, как хирурги не только спасают жизни, но и помогают изменить судьбы пациентов.
- Александр Николаевич, когда вы определились с будущей профессией, сразу хотели стать хирургом или такое желание возникло во время учебы в университете?
- Когда решил быть медиком, стремился лишь к одной цель - стать хирургом, заниматься чем-то серьезным. В том числе повлияли школьные учителя, которые говорили, что способен помогать людям. Родители тоже видели своих детей медиками, хотя сами никакого отношения к медицине не имеют. Их желание сбылось: я работаю хирургом, сестра - врачом функциональной диагностики в Минске.
- В медицине слова "хирург" и "уверенность" практически тождественны. И все же, волнительно ли было на первых порах в операционной?
- Трепет внутри всегда присутствует. Самостоятельные операции начались во время интернатуры в 2006 году. Первая операция - аппендэктомия. Как сейчас ее помню, волнение было сумасшедшее. Старшие коллеги смотрели, что и как делал, чтобы в следующий раз знать, чего от меня ожидать.
В последующем другие операции пошли, относился более спокойно. Нельзя давать слабину. Это сразу говорит о том, что ты не пригоден к профессии. Нужно контролировать себя и свои эмоции, уметь общаться во время операции с коллективом. Не всегда все проходит гладко, надо знать выход из ситуации, оставаться хладнокровным, но с горячим сердцем.
- В первое время были операции широкого профиля. В какой момент вы начали тяготеть к более узкой специализации?
- После окончания медицинского университета по распределению два года отрабатывал в Каменецком районе. Жизнь была интенсивной, с большими объемами работы. Трудился общим хирургом, травматологом, онкологом, дежурил в стационаре. В последующем выбрал более узкую специальность - травматологию, перешел в больницу скорой медицинской помощи в Бресте. В 2010 году устроился в областную больницу, прошел специализацию и работал нейрохирургом. В 2011-м уже работал в отделении торакальной хирургии. За это время освоил множество, если не весь спектр торакальных хирургических вмешательств.
- Почему выбор пал именно на торакальную хирургию?
- Я бы назвал ее экстремальной хирургией. Ее многие боятся, потому что это операции на грудной клетке, где все непредсказуемо. Тут нельзя быть грубым, с тканями надо работать тонко. Любые неверные движения могут закончиться плачевно. Ты должен четко знать, что и как делаешь. Оплошностей в торакальной хирургии не должно быть.
Бывают случаи, когда нужно бежать в операционную из приемного отделения. К сожалению, в торакальной хирургии, если случается кровотечение, оно интенсивное. Хватает одной-двух минут, чтобы пациент умер, поэтому промедления не должно быть.
У нас большинство пациентов тяжелые. Полностью отдаешь им самого себя. Приходится постоянно звонить на работу, интересоваться их состоянием, давать советы коллегам, потому что не все могут обладать информацией, которой обладаешь ты. Они должны знать, как себя тактически вести с этими пациентами.
Торакальная хирургия очень интересная, скрупулезная, доставляет и горечь, и радость. В этой сфере еще много неизученного. Можно совершенствовать методики и внедрять современные, малоинвазивные, чтобы пациентам было легче и они быстрее выздоравливали.
- Будучи практикующим торакальным хирургом, взялись и за научную работу…
- Наукой увлекся с подачи Ростислава Боуфалика (в то время заведующего торакальным отделением) и главного врача нашей больницы Александра Карпицкого. Чтобы расширить спектр знаний, отучился в клинической ординатуре в центре торакальной хирургии на базе 10-й городской клинической больницы в Минске. В 2019 году поступил в аспирантуру в Гродненский государственный медицинский университет, в этом году ее окончил, защитил диссертацию. В конце мая сообщили, что мне присвоено звание кандидата медицинских наук.
Тема диссертации - современные технологии хирургического лечения перфорации и несостоятельности швов пищевода. Эта патология проблематична. Перфорация пищевода может осложняться эмпиемой плевры (гнойное заболевание), самое страшное - гнойным воспалением средостения. Летальность при нем иногда достигает 80% даже на современном этапе. Мое диссертационное исследование заключалось в том, что мы внедрили малоинвазивные методики. Имеем хорошие результаты. Если сравнивать с современными европейскими статистическими данными, у нас даже немного лучше.
Также был вопрос по ведению пациентов в послеоперационном периоде. Была разработана методика, которая утверждена Министерством здравоохранения и пользуется спросом в послеоперационном периоде по удалению дренажа из плевральной полости.
Работать над темой диссертации продолжаю и сейчас. Имеются наработки и по другим патологиям (нозологиям).
Нам повезло с главным врачом. Александр Карпицкий продвигает науку в Брестской областной больнице. Создает гранты, мотивирует учиться, участвовать в конференциях, чтобы мы узнавали и внедряли что-то новое. Появляется больше возможностей для помощи пациентам, они быстрее проходят реабилитацию. У людей появляются искорки в глазах, что они могут выздороветь и вести полноценный образ жизни в тех случаях, при которых раньше это было невозможно.
- Были ли в вашей хирургической практике курьезные случаи?
- Конечно, бывают нестандартные ситуации. Запомнился один курьезный случай. Такое в жизни, наверное, не повторится. Мужчина ел из только что открытой стеклянной банки салат из овощей и почувствовал боль в горле. Он обратился в районную больницу, где ему сделали гастроскопию и обнаружили маленькую точечную перфорацию. В таких случаях развивается флегмона, поэтому его привезли в областную больницу. Первые сутки мы наблюдали пациента, потому что никаких проявлений не было. Они начались на вторые сутки, сделали операцию. После этого мужчина питался с помощью назогастрального зонда. Во время его удаления оказалось, что в наконечнике зонда застрял осколок стекла. Мы о нем не знали, при диагностике увидеть его было невозможно. Не описать тот момент, когда на наконечнике зонда увидели торчащий осколок. Во время удаления он разрезал пищевод и трахею. Пациент мог умереть. Одновременно делали ему три операции, спасли. Мужчина выписывался довольный, живет полноценной жизнью.
- Что можете рассказать об отношении пациентов?
- Был случай, когда с коллегами сидели в ординаторской. В этот день выписывалась пациентка, перенесшая немало операций. Она передвигалась на каталке. Так вот эта женщина встала с нее в дверях, сказала всем нам спасибо и сделала низкий поклон. Это самая большая благодарность: человек улыбается и понимает, что выжил и сможет жить дальше. Таких пациентов, которые требуют максимального внимания и отдачи, у нас много.
В торакальной хирургии нередко проходят лечение люди, которые ведут асоциальный образ жизни. Попадают к нам с осложнениями, уходят своими ногами. Иногда они меняют свою судьбу, возвращаются к нормальному образу жизни, в профессию, то есть меняются кардинально. Потом приходят и рассказывают о своих успехах. В такие моменты понимаешь, что живешь не зря.
