Российский писатель и публицист Сергей Переслегин считает, что Россия уже находится в прямой горячей фазе войны с Западом. Почему он сделал такие выводы и что может произойти дальше, он рассказал в интервью.

Интервьюер: – Что означают последние новости о движении российских войск в Сумской области? По каким признакам можно сделать какой-то более или менее разумный вывод?

Переслегин: – Непростой вопрос. Я не про Сумскую область, а про ситуацию на фронте. В Сумской области всё понятно. Это наступление предсказывают уже несколько недель как естественное развитие Харьковской операции, которая сейчас началась и продолжается. Поэтому там как раз ничего удивительного и там всё в полном соответствии с нормальной моделью о том, что стороне, владеющей инициативой, всегда выгодно расширение пространства, в котором ведётся борьба. Поэтому там как раз не произошло ничего нового или неожиданного.

В принципе, операцию ждали с обоих сторон. Она, наконец, началась. Что означает отсутствие серьёзных перемен в нашей стратегии на украинском фронте. И вот именно этот момент как раз нуждается в очень серьёзном рассмотрении. Какое-то время назад мы говорили, я говорил, что Украина не может начать серьёзное контрнаступление, хотя сейчас к швейцарскому саммиту ей это было бы крайне нужно. То есть имеется политическая необходимость, в принципе, есть возможность для начала контрнаступления с точки зрения стандартной ритмики ведения боевых действий. Мы пока не начали относительно серьёзных операций. Украина сейчас имеет некоторое количество резервов. Наши резервы сейчас втянуты в бой непрерывными столкновениями в районе того же Волчанска и не его одного. Поэтому, в принципе, момент для контрудара для начала наступления для украинцев вполне благоприятный и где-то в принципе сейчас его следовало бы ждать

Однако я тогда говорил хоть момент благоприятный и это необходимо Украине политически, но для это нет готовых войск и нет достаточных резервов, которые можно было бросить в это наступление с надеждой получить хоть какие-то результаты для предъявления на саммите мира. Я это говорил и сейчас могу повторить, поскольку это в общем так.

Но есть деталь, которая выпадает из поля зрения и моего, и многих других людей, которые занимаются войной. Мы, конечно, знаем и часто декларируем, что это не война России и Украины, а это война России и Запада. Однако, декларируя это, мы, тем не менее, всё равно внимательно смотрим в общем на фронт и на то, что там происходит. А между тем, если Украина не в состоянии начать контрнаступление, то Запад может его начать, используя Украину и украинский фронт в качестве одной из точек этого контрнаступления.

Честно говоря, у меня сложилось полное понимание того, что с начала июня Запад начал контрнаступление против России. Но, опять же, слово контр можно взять и в скобочки. Является ли это контрнаступлением в ответ на российские действия на Украине или это большая наступательная операция совершенно другими гораздо более широкими целями – мы сейчас сказать не можем.

Давайте посмотрим, что мы вообще видим не только на фронте, но и вокруг него. Здесь надо сказать, что момент для операции Западом выбран на сей раз крайне удачно. У нас, очевидно, происходит пробуксовка операции на фронте. Наступление на Харьковском направлении замедлилось, а наступление на Часов Яр идет гораздо медленнее, чем хотелось бы. Да, идёт расширение операции в Сумской области. Может быть, сейчас еще расширится она в Запорожье. Тем не менее, довольно понятно, что достичь стратегического результата теми силами, которые уже введены в бой, мы не смогли. Отсюда для противника очень естественное желание именно этот момент использовать в своих интересах. У нас как раз критическая точка операции. С точки зрения любой теории, самое время действовать.

Таким образом, время выбрано удачно. Мы говорили, в связи с наступлением Запада в прошлом году, что у них полностью провален оперативный уровень генеральных штабов. Они не могут организовывать действия на фронте несмотря на наличие многополосной связи и великолепную разведку, включая космическую. Всё это так, всё это есть, и, тем не менее, наступление было организовано просто плохо и провалилось, что было вполне предсказуемо.

Честно говоря, я боюсь, что в этом году мы сталкиваемся с гораздо более серьёзной проблемой. Похоже, что Запад постепенно пришел к выводу, что надлежит уже вспомнить Уинстона Черчилля.  Война слишком серьезное дело, чтобы его можно было доверять военным.

Да, они перестали доверять своим военным. Это означает, что вот только теперь мы действительно можем столкнуться всерьёз с мощью коллективного Запада. Что я имею в виду: первый любопытный момент в том, сколько времени Запад тянул с поставкой Украине помощи – по крайней мере 4 месяца. Мы считали, что это большой наш успех. что это очень хорошо, что может теперь этой помощи не будет вовсе. Смотрим на ситуацию сегодняшними глазами: все участники того, что можно было бы назвать антироссийской коалицией, хотя формально она таковой не является, начали свою помощь Украине – предлагать и в известной мере даже навязывать.

Обратите внимание, впервые, наконец, Запад что-то делает правильно вместо посылки подкрепления небольшими порциями, что называется каждую неделю, но понемногу, он собрал эти подкрепления в кулак и в течение короткого времени сможет отправить их на фронт.

– Не является ли это, наоборот, хорошим временем для того, чтобы как раз ничего и не отправить? Кто-то должен воспользоваться этим на той стороне?

– Нет, вопрос о том, что они отправят на фронт всё это вооружение, прежде всего, довольно приличное количество самолётов и противовоздушный комплексов. Эти решения приняты. Первые единицы уже пошли, и они пойдут в течение ближайшего времени.

Запад тоже понял, что лето – решающий момент в борьбе за Украину и, соответственно, не позднее конца июня – начала июля значительная часть этих сил уже будет на территории, с которой можно будет достичь линии фронта. Совершенно не обязательно, чтобы она была украинской.

При этом, смотрите, идет разговор о том, что будут переданы самолет датские и нидерландские. Франция предлагает отдать едва ли не все свои свежие «Миражи», ну, относительно свежие.  Таким образом, у нас неожиданно на Украине может оказаться в районе 60 относительно новых самолетов. Именит это ситуацию в глобальном масштабе? Может быть, и нет, но это создаст определенное количество проблем именно в тот момент, когда эти проблемы для нас наиболее не своевременны.

Тут есть ещё один тонкий момент. Помните, мы говорили о том, что европейский Запад, не трогая штаты, загнал себя в ситуацию, где любой исход конфликта – победа Украины или России – ему не очень благоприятен. А сейчас Запад ситуацию изменил. Он чётко продемонстрировал Украине, что без его вмешательства она проиграет и очень быстро, и понятно, что оружие пошло в тот момент, когда Украина согласилась с этим в виде своего президента, в виде своей Рады и всех остальных структур. То есть с этого момента возможности Украины даже в случае успеха играть какую-то свою игру строго равны нулю.

Это, конечно, уже это большая победа Запада. Если до этого ему действительно нужно было оглядываться. Победа Украины тоже для них не сильно позитивна: огромная армия, разбившая вторую армию Европы, отстоявшая свою независимость, и при этом с кучей долгов. Да, это крайне опасная ситуация.

Так вот теперь это уже не Украина как игрок. Это уже просто часть Запада. Нервничать по этому поводу Западу не придётся. С этой точки зрения, я позволю себе сказать, что они сделали очень сильный ход в этой игре.

Двигаемся дальше, поскольку, как я уже сказал, вывод о провале оперативного звена сделан. Они, разумеется, будут пытаться вести эту игру не на уровне оперативном или оперативно-тактическом. Речь идёт о чисто стратегическом уровне. Речь идёт о варианте известного всем старого анекдота о хомяке, который всё пожрал. В своё время на одной из военных игр по Второй мировой войне выглядело следующим образом: на третий год мы пошлём в Европу 50 тысяч истребителей и у немцев кончатся патроны. В данном случае речь идёт о том, чтобы до предела насытить Украину, той техникой, которая есть, выиграть время и, соответственно, получить надежду на всё более и более сильное давление на Россию.

Обратите внимание, кроме чисто военных моментов, давление на Россию сейчас пошло по всем направлениям. Разговоры о закрытии Балтийского моря для русской торговли полностью.  Разговор о полном эмбарго на все так или иначе связанное с компьютерной техникой, включая серые схемы. Вообще за это время довольно сильный удар по ряду серых схем. Разговоры о нефти. Они тоже продолжаются. Масса вещей сделана по мелочи, включая, например, фактическое исключение России из шахматной федерации. Речь идет, конечно, не об исключении, а о приостановке участия. Это решение еще будет опротестовано, но, если учесть, что фактически именно Россия в виде Советского Союза ФИДЕ в значительной мере вообще обязана своим существованием, это очень интересная и очень своевременная мера.

Опять я обращаю ваше внимание, что все эти решения фактически в очень короткий срок использованы – с 1 по 10 июня все это введено. И ясно, что остановки здесь ничего не предвещает.

Да, само собой разумеется, право на нанесение удара по российской территории с помощью западного оружия. Фактически этот вопрос уже тоже решён, и Россию сейчас ставят перед выбором: либо она на это никак не реагирует, либо… А вот вопрос: что «либо», что в этой ситуации Россия может сделать?

И опять мы видим, что используется паттерны, которые принесли Западу успех в предыдущих войнах. Вспомним Вторую мировую, когда США буквально накачивали Англию оружием в то время, как Америка ещё оставалась нейтральной стороной. В ответ на критику многих своих помощников, что это вообще-то нарушение нейтралитета и акт объявления войны Германии, Рузвельт пожимал плечами: мы войну Германии не объявляем, если она хочет нам объявить войну, то это её дело – пусть объявляет.

И вот, собственно говоря, тогда было придумано очень хорошее название, очень хороший статус – статус невоюющей державы. Америка не называла себя нейтральной державой, она называла себя невоюющей державой. Так вот есть ощущение, что на данный момент времени статус невоюющей державы распространился на фактически всех членов ЕС плюс сами Соединённые Штаты. Они безусловно не являются нейтральными, но формально войну России они не объявляли.

С этой точки зрения Россию ставят перед выбором, будет ли она сама атаковать, например, аэродром, откуда буду взлетать F-16 на польской территории. Тогда это удар по территории Польши, на что НАТО имеет право реагировать, как на объявление войны. Может, конечно, не отреагировать – это уж как решит НАТО. Но в любом случае ответственность за расширение конфликта таким образом великолепно сбрасывается на Россию.

Опять же подчеркиваю, речь идет не о том, как на самом деле, а о том, как это будет представлено в современных СМИ и как это будет представлено в учебниках истории скажем 24-25 веков при условии, что Западу эту ситуацию удастся довести до какого-то для себя позитивного результата.

– А какие другие варианты действий, кроме описанного вами с учётом того, что мы вот обсуждали вторую волну мобилизации и мобилизация не была проведена, и, вероятно, уже опоздала.

– Ну, насчёт опоздала, это пока еще случай из раздела «лучшее поздно, чем никогда». Может быть скоро уже будет лучше уж никогда, чем так поздно, но пока ещё нет.

Смотрите, если организовать сейчас мобилизацию, то мы получим большое количество достаточно слабо подготовленных войск и, понятно, что, чтобы их подготовить, потребуется приличное время. Собственно, до конца лета мы не справимся с этим, а все исходят из того, что именно лето начало – начало осени наиболее важные моменты в этой войне и, возможно, последние.

Однако, говоря о том, чего не может сделать мобилизованная армия, мы забываем, что есть пара вещей, которые она может сделать. Ну во-первых, если представить, что мы призвали около трех миллионов человек. Только не надо говорить, что это фантастика. Армия Вьетнама сейчас составляет 5 млн человек без мобилизации, и экономика Вьетнама от этого почему-то не развалилась, а, напротив, демонстрирует высочайшие темпы развития. Так вот, если мы таким образом получим где-то около 3 миллионов мобилизованных, то где-то около полумиллиона из них могут быть отправлены на украинский фронт на спокойные позиции. Примерно, как это делали американские войска в 1918 году. Да они бы не были готовы к войне на западном фронте, но на неактивные участки их уже можно ставить. С учётом того, что у противника тоже войска не самые боеспособные сейчас, это сразу даст нам приличный кулак для того, чтобы можно было начать серьезное наступление на Украине с решительными целями и занять тот же Запад этим наступлением. Занять его всерьёз, потому что, не забудьте, Запад сейчас будет играть не в оперативные игры темповые, а в стратегические. Но это означает, что в оперативных играх он легко может и проиграть, потеряв нужный темп.

Да, самолёты начнут поступать по-настоящему к концу месяца, и к концу лета у украинцев будет довольно сильная воздушная группировка. Но если бои пойдут в начале июля, эта группировка опоздает, и опять Западу придётся делать то, что он делал весь прошлый год – посылать силы по мере готовности, а не готовить сразу хороший надёжный подготовленный кулак.

Второй момент: я же сказал про полмиллиона, а говорил, что призывать надо 3 миллиона. Дальше всё очень просто: миллион отправляется в Беларусь. Чем они там будут заниматься, совершенно не интересует: копать окупы, создавать оборонительные зоны, проводить военные игры. Прежде всего они очень сильно ухудшат настроение Украины, потому что с этого момента начинает очень сильно провисать дальний стратегический фланг. Да-да, та самая зона Припятских болот –критическая по Второй мировой войне тоже.

Третий момент: сильно изменится позиция Польши. Потому что говорить о том, что Россия вот-вот на неё нападёт и мы должны помогать Украине дабы этого не произошло – это одна позиция –, а получить миллион солдат у своей границы – это совсем другая позиция, которая требует гораздо более аккуратного поведения в политике. Я почти уверен, что в такой ситуации Польша запретит использовать свои аэродромы для F-16 из простых из простых соображений, что, судя по всему, русский медведь уже зол и отчаян, поэтому на что он в этой ситуации пойдет, трудно даже понять.

Ещё один миллион идёт в Прибалтику. Да-да, там, где было три прибалтийских фронта Второй мировой войны. Ну, естественно, какая-то часть из него в Калининградскую область. Базовая идея ровно та же самая – очень сильно остудить политику прибалтийских держав, включая, кстати, Финляндию. Не забудьте, мы уже давно Финляндию считаем частью Прибалтики, поставив их перед пониманием того, что для НАТО они эксклав и они для НАТО неудерживаемые в случае серьезной войны. Понять им это было бы крайне полезно.

Но у нас после этого остаётся еще около миллиона. Извините, это ситуация внутри страны и те резервы, которые нужно будет готовить на будущее более серьёзное компании. Заметьте, я вовсе не утверждаю, что провести сейчас мобилизацию, в принципе возможно, я не утверждаю, что к этой мобилизации кто-то в принципе готов, я не утверждаю, что подобное бряцание оружием само по себе не вызовет войны. Но мы должны четко понять: с момента, когда Запад изменил свою стратегию, а это первое число июня этого года, в принципе мы должны исходить из того, что мы уже находимся в войне. Тогда, будет ли это официально или нет, в действительности не так важно.

Да, Запад предпочел действовать и дальше без войны, то есть без официального объявления, оставаясь в статусе невоюющего государства. При этом он рискует гораздо меньше, чем в случае войны, а шансы на выигрыш у него примерно те же. И, конечно, именно эта стратегия и принята.